26 декабря, в субботу, по расписанию я явился в тренажерный зал. Тот был закрыт. Странно, подумал я. Из-за предновогодней суеты не удалось посетить тренировки во вторник и четверг, а неделей ранее, тренировались без тренера, Владимир Саныча. Он экстренно уехал в аэропорт, вроде бы, кого-то встречать. Или провожать. А через неделю зал вообще оказался закрыт. И во вторник, 29 декабря тоже. 31 декабря я приходить не собирался, хоть и хотел. Зато все каникулы представлял, что расскажу Санычу, о том, как достойно их провёл (имею ввиду утренние забеги и заезды, а не вечерние закладывания).
Но и 9 января зал был закрыт.
И через неделю тоже. Вахтерша в доме физкультуры отвечала, что и сами не знают, куда Саныч делся, видать, болеет.
А ещё с ноября тренер всё упоминал, глядя на нашу посещаемость (в среднем 5-7 человек, что, конечно, удобно для занимающихся), что невыгодное дело он ведёт с учётом неснижающейся аренда. В декабре и вовсе поделился, что чистыми у него оказалось всего пятёрка. (Что, конечно, не так и мало за 12 раз по полтора часа). Символически мало для вознаграждения за свой месячный труд. И не имеет смысла продолжать.
Но я всё же думал, что о закрытии тренер объявит как-то официально (в торжественной обстановке).
Но и в феврале окна зала были темны, а вахтерша всё так же ничего не знала о судьбе Саныча ((

В конце января я не выдержал и пошел в Настин зал, где спасался во время первой волны пандемии. И даже нашёл там, чего так не хватало: вторую пудовую гирю и устройство для тяги с колен. И даже молодые тёлочки там есть. И возможность варьировать время тренировки, что самое ценное, не быть жёстко привязанным к 17-19 часам.
Но вот когда выходишь сейчас после тренировки и видишь закат на улице, сразу вспоминаешь, как у Саныча этот закат было видно прямо из окон. И вообще…